Арзо, тунисский парижанин, сегодня меня спасает. Он, единственный из трёх водителей такси, нашел мой адрес и за умеренную плату везёт меня в аэропорт Шарля де Голля, создавая для меня приятную оранжерейную атмосферу своим кондиционером…

Как раз в тот момент, когда мне пора было выезжать в аэропорт, обстановка в Париже накалилась, в прямом смысле. Улицы нагрелись до +42°.
От горячего асфальта по голым ногам поднимались волны воздушного кипятка и жгли так, что хотелось, подпрыгивая, убегать в тень. Но от бега темнело в глазах, поэтому двигаться приходилось медленно, с мокрым платком на шее, по японскому рецепту.

Поскольку Париж – это не Дубаи, то и кондиционера в метро здесь тоже нет. И я решила, что чем задохнуться в поездах и на пересадках, ещё и с чемоданом, лучше поеду на такси.

Первые два такси меня не нашли. Удивительное новое свойство таксистов, кстати, – когда они подъезжают и не могут найти, вместо того, чтоб позвонить и уточнить место, они просто отменяют заказ. В Киеве иногда тоже.

В общем, Арзо меня нашел, спасибо ему. 
От жары мой мозг расплавился, и я села на переднее сидение. За что и получила полноценный разговор до самого аэропорта.

…Сначала он задаёт обычные вопросы: куда, зачем.
Радуется, что можно поговорить по-английски, потому что французский он, оказывается, не очень любит, слишком сложный. Родной – арабский, “язык науки”, говорит он. 
– И вообще, французский – это язык для стихов, для девушек, для романтики, в общем. А для ежедневной жизни не годится. То ли дело, английский – все просто, времён мало, родов нет, “Вы” и “ты” нет.
Рассказывает о том, что в Тунисе нет работы, и он три года работает здесь, а деньги отправляет домой семье. Париж ему не нравится.
Говорил, что когда был мальчиком, Париж был его мечтой, мода, девушки, высокий свет, цивилизация. А приехал – вообще ничего этого нет. Через неделю хотел уже вернуться, жаловался родителям. А потом подумал, толку сидеть с ними дома без работы, лучше работать хоть так и им отправлять деньги.
Но больше никуда не ездил пока, не хочет тратить деньги, лучше семье отправит.
Я намекала, что есть и другие города, может, ему где-то больше понравится. Пока ему заочно нравятся Лондон и Америка.

– Понимаешь, жизнь, она сложная, но одновременно очень простая. Не знаю, понимаешь ли. Ну вот как объяснить… Ну вот сложная, и всё-таки простая, да…

Я киваю. Все понятно, чё там.

В английском нет “Вы” и “ты”, но мне ощущается, что он имеет в виду именно “ты”, не потому что неуважительно, а как будто мы ровесники, похожие, хотя ему на вид лет 26.

Он всё-таки ищет ещё слова. 
– Понимаешь, жизнь она как… она как… торт, – улыбается своей метафоре и смотрит, понятно ли мне. Я заинтригована. Такое ощущение, что нахожусь внутри “Форреста Гампа”. – Понимаешь, всем достается кусок торта, кому-то большой кусок, а кому-то маленький, и его ещё надо заслужить, пахать, чтоб его получить.

О том, что его зовут Арзо, я узнала уже в середине поездки. 
– Что это мы все говорим, а имен не знаем. Как тебя зовут?
– Виктория
– Виктория, здорово. А меня Арзо. Сколько тебе лет?
Ну я уже готова.
– Тридцать семь.
Он секунду думает, на лице появляется недоумение, потом ещё раз, видимо, переводит в голове, начинает раскрывать пальцы:
-Один, два, три – тридцать семь? Точно? Ты уверена?
Смеюсь. Уже почти привыкла. 
– Можешь мне верить, у меня недавно был день рождения, я как раз посчитала.
Арзо не пытается скрыть изумление и повторяет много раз “тридцать семь”.
– Да я думал, тебе двадцать три, ну двадцать четыре!
Ого, думаю, молодею с каждым днём поездки.
Арзо долго рассказывает, что в Тунисе все люди выглядят намного старше, чем в Европе, “пустыня, тяжёлая жизнь, сильное солнце”. 
Когда, наконец, наступает принятие, он кокетничает:
-А как думаешь, сколько мне?
Я-то знаю, что это всегда подвох, и надо говорить на год-два меньше, чем думаешь, на всякий случай.
– Двадцать пять, двадцать шесть…
– Да, двадцать шесть. Вот ты разбираешься в возрасте… Я ещё мало что видел, но всегда стараюсь прислушиваться к людям постарше, учиться на их опыте.
(Тут он явно не меня имеет в виду).
– А книги читаешь? Там тоже много полезного можно почерпнуть о жизни.
– Сейчас вообще нет. Только работаю и сплю, работаю и сплю, и так три года.
– Как думаешь, может, в какой-то момент твоя жизнь изменится, и ты будешь жить совсем по-другому? Делать то, что хочешь?
– Да, конечно. Жизнь может измениться в одну секунду, вот так, – щелкает пальцами. – Просто кому-то надо больше времени на перемены, кому-то меньше.

Ещё рассказывает, что хочет просто, чтоб денег было достаточно, просто больше, чем сейчас. Но миллионы ему не нужны, и слава не нужна. Хотел бы бизнес свой или ресторан.

Арзо привозит меня в аэропорт четко вовремя, с большим запасом по времени. Напоследок говорит:
– Я вот просто говорю, ты сейчас выйдешь из машины и все. Так вот, я просто скажу: жизнь короткая, она так быстро пролетает, не надо тратить ее на ненужное, на плохое. Надо жить.

За эту поездку я встретила около 20 человек за 6 дней, на фотосессиях, в дороге, меня принимали у себя две дорогие подруги.
С четырьмя из этих двадцати у меня были очень глубокие разговоры, знаете, такие плотные, не о сплетнях и виноватых, а о важном. 
Это подарок, это счастье, что есть и встречаются такие люди. Спасибо, мир 🙏🏻♥️

Париж, 25/07/2019